Память в проекте

В 1987 году инициативная группа «Мемориал» начала сбор подписей за создание всесоюзного памятника жертвам политических репрессий. Никто не имел представления, каким должен стать этот монумент. Именно тогда общество впервые всерьез задумалось, в какой форме должна существовать память о тоталитарном прошлом.

Еще на XXII съезде КПСС в 1961 году Никита Хрущев заявляет о необходимости «соорудить памятник в Москве, чтобы увековечить память товарищей, ставших жертвами произвола». Тогда же, в начале 1960-х, скульпторы Вадим Сидур и Эрнст Неизвестный независимо друг от друга работают над проектами будущего монумента, но дальше эскизов и набросков дело не идет.

На волне Перестройки и гласности разговоры о памятнике звучат с новой силой. В 1987 году инициативная группа начинает собирать подписи под обращением в Верховный совет СССР о создании Мемориала. О памятнике говорят писатели и ученые: Василь Быков, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Дмитрий Лихачев. Высказывается и официальная власть: 4 июля 1988 года Политбюро ЦК КПСС выпускает постановление «О сооружении памятника жертвам беззаконий и репрессий».

В июле 1988 года журнал «Огонек» предложил присылать проекты памятника жертвам политических репрессий для организации выставки в Доме культуры Московского электролампового завода (ДК МЭЛЗ). Выставка, получившая название «Неделя совести», прошла в ноябре 1988-го и стала первым громким общественным событием, связанным с памятью о жертвах репрессий.

«Неделю совести» посетили десятки тысяч людей. Фойе и прилегающие помещения были переполнены, очередь выстраивалась на сотни метров. В стенах ДК МЭЛЗ люди наводили справки о родственниках, обсуждали и подписывали совместные обращения, проходили спонтанные встречи с сидельцами, концерты и вечера воспоминаний.

В процессе подготовки «Недели совести» возникла идея сделать ее первым туром всесоюзного конкурса на лучший проект памятника жертвам политических репрессий. Конкурс был объявлен в декабре 1988 года. Проекты можно было увидеть на выставке в Донском монастыре 15 августа – 26 сентября 1989 года.

На два конкурса — «народный» для «Недели совести» и «профессиональный» для выставки в Донском монастыре — было прислано несколько сотен проектов: макетов, текстов-описаний, эскизов или фотографий возможных памятников. Над идеей монумента работали партийные функционеры и гражданские активисты, профессиональные и самодеятельные художники, бывшие узники и их дети.

Памятник предполагалось открыть в Москве, но точное расположение в городе не оговаривалось. Выбор места стал частью почти каждого проекта. Идея одного центрального памятника удовлетворяла далеко не всех. Многие участники дискуссии высказывались за установку памятных знаков по всей стране.

На конкурсы пришло много проектов, но ключевых идей и символов было несколько. Центральной оказывалась фигура жертвы или преступника, некоторые авторы использовали отвлеченные религиозные и гражданские символы.

Имя опального художника Вадима Сидура постоянно звучало в дискуссиях о будущем мемориале. «Лучше гениального Сидура ничего нет», «Только В. Сидур», «Лучше всего выражено все это у В. Сидура!» — постоянный рефрен в письмах и отзывах. Скульптуры Сидура были использованы в нескольких проектах, представленных на выставке в Донском монастыре, его работу «Памятник погибшим от насилия» планировалось поставить в сквере рядом со зданием «Мемориала».

Открытое обсуждение идеи памятника началось задолго до объявления о сборе макетов для «Недели совести». «Московские новости», «Знамя», «Литературная газета», «Огонек» в 1987–88 гг. публиковали письма и открытые обращения о необходимости установки мемориала, о сборе подписей в его поддержку и о создании инициативной группы. «Неделя совести» создала дополнительные площадки для дискуссии. Тысячи посетителей выставки оставили больше 180 страниц записей в гостевой книге, а от презентации результатов всесоюзного конкурса в Донском монастыре осталось почти две тысячи отзывов.

В «приемную Мемориала» — на Черняховского, 2 — приходили письма с предложениями, не попавшими на конкурс. Обсуждение проектов и концепций велось и в специализированных журналах «Архитектура и градостроительство Москвы», «Декоративное искусство СССР».

Аудитория публикаций и выставок была очень широкой: инженеры, журналисты, пенсионеры, военные, школьники. В книге отзывов посетители указывали названия своих родных городов, есть записи на немецком, английском, французском, итальянском языках. Люди не только оценивали проекты памятников, но и предлагали помощь «бывшим», рассказывали о судьбах репрессированных родственников, размышляли над историей Советского Союза и о будущем России. Сам разговор о пережитом многие воспринимали как важный шаг в деле увековечивания памяти.

Конкурс не выявил победителей: жюри так и не смогло выбрать проект для реализации. Запланированный второй тур не состоялся, но памятные знаки и мемориальные комплексы начали появляться по всей стране, многие стали известны далеко за пределами своих регионов.

На Лубянке и в Малом Каретном переулке находятся два массивных камня. Оба называют Соловецкими, хотя с Соловков привезен только один — тот, что установлен в сквере напротив Политехнического музея. Второй, возле старого здания «Мемориала» в Малом Каретном, был привезен с канала Москва – Волга, построенного заключенными Дмитлага. Символическое наполнение этих памятников также различно: Соловецкий камень посвящен всем жертвам советских репрессий, Дмитлаговский установлен в память о репрессированных москвичах.

Первый Соловецкий камень в память о политзаключенных появился в одноименном поселке Архангельской области в июне 1989 года. Привезти такой же в Москву предложили мемориальцы Сергей Кривенко и Лев Пономарев. В сентябре 1990 года Моссовет одобрил установку гранитного валуна на площади Дзержинского (ныне — Лубянской), напротив здания органов госбезопасности.

Камни на Соловках — один для Москвы, второй для Архангельска – выбрали журналист Михаил Буторин (тогда — председатель архангельской организации «Совесть») и архитектор Геннадий Ляшенко. Они же организовали его доставку в Москву при участии Министерства транспорта. Над композицией на Лубянской площади работали художник-архитектор Сергей Смирнов, конструктор Виктор Корси.

30 октября 1990 года у памятника Крупской на Сретенском бульваре начался митинг. Его участники, держа фотографии близких, цветы и свечи, таблички с названиями лагпунктов и плакаты с призывами открыть архивы, прошли по улице Дзержинского (сегодняшней Большой Лубянке), чтобы перерезать ленточку перед новым монументом в сквере у Политехнического музея.

Летом 1992 года «Мемориал» инициировал сооружение памятника москвичам — жертвам политических репрессий. Предлагалось использовать скульптуру Вадима Сидура «Погибшим от насилия», но весной 1994 года выяснилось, что, несмотря на предварительную договоренность, родственники В. Сидура не разрешают использовать его работу для памятника. В результате было решено установить в сквере на Малом Каретном камень, привезенный с территории Дмитлага. Этот памятный знак появился в 1994 году.

Многие посетители выставок проектов и организаторы конкурса остались недовольны результатами. Не нравились сами проекты, предлагаемые места установки или даже концепция конкурса — создать образ скорби, а не сопротивления насилию. Некоторые утверждали, что в отсутствие общественного осуждения тоталитарной системы памятник не нужен. Были и те, кто считал, что в первую очередь необходимы реабилитация всех репрессированных, исследовательская и просветительская работа: поиски архивных материалов, создание документальных фильмов и музейных экспозиций.

«Мемориал» возник вокруг инициативы создания всесоюзного памятника. Задуманное осуществилось лишь отчасти. Монумент жертвам политических репрессий как результат открытого и свободного конкурса так и не был создан. Его место занял Соловецкий камень на Лубянской площади в Москве. Памятные знаки и мемориальные комплексы появились по всей стране. Общенациональный памятник жертвам политических репрессий установлен в 2017 году.

Региональные «Мемориалы» стали центрами сбора данных о репрессиях. В них и сегодня ведется работа по составлению списков репрессированных и палачей, пополнению архивных и музейных коллекций, защите интересов незаконно осужденных.

«Неделя совести» и установка Соловецкого камня стали первыми актами возвращения историй и имен репрессированных и положили начало традиции публичного поминовения жертв советского режима.